Кусан-сыним родился в небольшом провинциальном городке Намвон в Чолла Букто, провинции на юго-западе Кореи, в 1909 году. У его родителей была небольшая ферма, и вся семейная жизнь была сосредоточена вокруг работы на полях. Хотя его родители и были буддистами, сам он посещал занятия в местной конфуцианской школе, где лет до пятнадцати получал классическое образование. Оставив школу, он продолжал помогать семье на ферме и работал цирюльником вплоть до двадцати девяти лет. За это время он женился.
С малых лет его время от времени привлекал монашеский образ жизни: "Когда мне было девять лет, я помню, как думал: "Возможно ли кому-нибудь избегнуть рождения и смерти? Возможно ли обладать беспредельными силами, чтобы свободно передвигаться по небу и по земле?" Такие мысли будили во мне желание уйти и жить с монахами в горах. Но боязнь разлуки с родителями не позволяла мне в то время оставить дом. Когда мне было двадцать, я также задумывался о такой жизни. Но во мне не было достаточной решимости."
В возрасте двадцати шести лет он был поражен тяжелой болезнью, которая причиняла ему много боли. Видя его в таком состоянии, его друг, который также был преданным буддистом-мирянином, спросил его: "Раз обитель собственной природы изначально чиста, где же тогда находится твоя болезнь?" Эти слова глубоко подействовали на наставника Кусана. Тогда он и решил отправиться в монастырь Ёнвон на горе Чири, чтобы в течение ста дней повторять мантру Авалокитешвары ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ. По прошествии данного срока он обнаружил, что исцелился от своей болезни. Этот опыт также послужил великому укреплению его веры в буддизм.
Три года спустя он пришел к убеждению посвятить свою жизнь полноценной практике учения Будды. Чтобы осуществить эту цель, он оставил свой дом и семью и начал странствовать по различным монастырям в поисках учителя. Посетив одиннадцать разных храмов, он, в конечном итоге, пришел в Сонгван Са, где встретил Хебон сынима и немедленно убедился, что этот учитель будет для него хорошим наставником. С этого времени он решил посвятить себя практике дзен.
Наставник Хебон был одним из наиболее выдающихся буддийских учителей этого века в Корее. Он родился в 1888 году вблизи Пхеньяна, который сейчас является столицей Северной Кореи. В молодости он изучал право, и за время японской оккупации был первым корейцем, которому было дозволено стать судьей. Поскольку многие корейцы упорно сопротивлялись японскому правлению, ему часто приходилось судить своих соотечественников, обвиненных в антияпонской деятельности. Это стало для него всевозрастающим источником конфликтов. После десяти лет судейской практики ему попалось дело, в котором он был вынужден приговорить заключенного к смерти. Ход этого суда заставил его глубоко задуматься над тем, какое право он имеет налагать наказание на других. Он начал сомневаться в правоте всей правовой системы и общества, которое ее поддерживало. Однажды он решил, что не может более занимать этот пост. Никому не говоря, он неожиданно оставил работу и дом и стал бродячим продавцом конфет.
В течение последующих трех лет он странствовал по всей стране, живя лишь на доходы от продажи конфет. Все это время он размышлял над тем, как бы он мог вести правильную и честную человеческую жизнь. В конце концов, он решил уйти в монастырь и начать практику созерцания.
Ему было уже тридцать девять лет, когда он стал монахом. Относительно позднее начало монашеской жизни побудило его практиковать с особым усердием и настойчивостью. Многие годы он пребывал в затворничестве, сосредотачиваясь исключительно на разрешении хваду "Нет". Когда ему было сорок три, он построил себе небольшой затвор и уединился в нем, оставив лишь небольшое отверстие в стене, через которое могла пройти еда. Полтора года он пребывал в полном уединении. В конце концов, его око разума открылось и он обнаружил, что все былые сомнения разрешены.
Чтобы выразить свое пробуждение, он написал следующие строки:
На дне океана, в кукушкином гнезде
олень высиживает яйцо.
В сердцевине огня, в паучьей сети
заваривает рыба чай.
Кто знает, что творится
в этом доме?
Белые облака плывут на запад;
луна встает на востоке.
За последующие тридцать лет наставник Хёбон стал широко известным и уважаемым учителем. В конце концов, он стал духовным главой ордена Чогё. (Крупнейший в Корее монашеский орден. Назван по имени горы Чогё, где расположен монастырь Сон-гван. Сама гора Чогё названа так, в свою очередь, в честь горы Цаоци в Китае, где находился монастырь Хуйнэна.- прим. ред.)
Встретив наставника Хёбона, Кусан-сыним сказал ему, что желает стать монахом и попросил принять его в ученики.
Наставник Хёбон согласился и наставил его в хваду "Нет!" Восемь месяцев спустя он получил посвящение шраманеры и вступил в зал созерцания монастыря Сон-гван под руководством своего учителя. В возрасте тридцать одного года он отправился в монастырь Тхондо и принял полное посвящение как бхикшу.
С самого начала наставник Кусан интересовался исключительно практикой дзен и никогда не посещал школы сутры для изучения буддийских писаний. "Я избрал вступление в школу Дзен, поскольку думал, что посредством созерцания смогу освободиться от рождений и смертей и обрету силы для преображения этого мира в царство будды.
В школах сутры тебе только говорят о пестовании ума и пробуждении. Я полагал, что было бы лучше все это действительно постичь."
С огромным усердием и решимостью Кусан-сыним взялся за практику созерцания. "Когда я начал созерцание, я был твердо убежден, что смогу завершить практику за три месяца [первого срока затворничества]. Я утруждал себя вплоть до той точки, когда меня уже более не заботило, жив я или мертв. Но когда истекли три месяца, а я все еще не осуществил свою цель, я хотел умереть, так как чувствовал, что не достоин больше жить. Однажды, занимаясь стоячим созерцанием с целью предотвратить сонливость, я подумал о том, чтобы утопиться или сброситься с высокой скалы. Но в этот самый миг мне явилась огромная гора с заснеженной вершиной. Это заставило меня вспомнить, что сам Будда практиковал целых шесть лет у подножия таких гор. Тогда я понял, что было несколько самонадеянно желать завершить свои занятия за три месяца, отказался от намерения умереть и удвоил свои усилия".
В течение последующих лет Кусан-сыним продолжал заниматься практикой созерцания. Проведя множество сезонов в залах для созерцания, он решил, что нуждается в уединении отшельничества, чтобы суметь полностью сосредоточиться на практике. Так он начал проводить свое время в отдаленном маленьком затворе, зачастую в полном одиночестве. "В то время, когда я был голоден, то находил что-нибудь поесть; чувствуя жажду, пил; когда в комнате было холодно, разводил под полом огонь. Я старался практиковать как можно усерднее и спал очень мало."
Его ученики вспоминают, что в те дни наставник Кусан был очень суров и даже устрашающ. Он требовал примерного поведения от всех младших учеников своего учителя и побуждал их усердно трудиться весь день и созерцать на протяжение всей ночи- Он постоянно напоминал им, что они не знают, когда умрут, что с ними будет покончено, как только всего-навсего прекратится их дыхание. Если у молодого монаха зря пропадало даже несколько рисовых зерен или один капустный лист, в наказание он иногда заставлял того оставаться без еды до конца дня. Сам он был преданным учеником своего учителя и безустанным тружеником.
Его первое важное переживание в созерцании произошло, когда он практиковал в затворе Судо Ам. Это случилось после того, как он непрерывно созерцал в течение семи дней с твердой решимостью пробудиться до церемонии поминовения его близкого друга, который незадолго перед тем скончался. Однако он не счел это истинным пробуждением. "Во время созерцания часто случаются подобные переживания. Вы могли бы сказать, что это было некоторым открытием ока разума. Это было прохождением трудного шага, позволившее мне впервые получить доступ к вратам... Возможно, вы могли бы назвать это первичным прорывом. Это показало, что моя практика хорошо продвигалась".
Затем он отправился в Понван Дэ, маленький затвор, который сам построил вблизи монастыря Хэин, где его учитель в то время находился в качестве наставника дзен. Он оставался там в течение трех лет и в 1946 году испытал другой значительный прорыв. Это случилось после того, как он вошел в состояние, в котором на пятнадцать дней утратил всякое чувство внешнего мира. Его более не заботило, жив он или мертв. Он был настолько погружен в свое созерцание, что птицы прилетали и садились ему на голову и на плечи, вырывая для своих гнезд кусочки набивки, вылезавшей из латаного-перелатаного халата. После этого он вернулся в главный храм Хэин Са, где прочитал монахам формальную проповедь Лхармы. Он выразил свое переживание в следующих строках:
Взгляни на зеркало спереди.:
оно совершенно темно.
Взгляни на зеркало сзади:
оно сверкающе ясно.
Взгляни на. перед - то не будет перед.
Взгляни на. зад - это также не зад.
Лишь разбив вдребезги "зад" и "перед",
Воистину обретаешь
великое совершенное зеркало.
Вскоре после того. как вспыхнула Корейская война, силы коммунистов захватили Хэин Са и пленили всех монахов. Кусан-сыниму и наставнику Хёбону удалось избегнуть пленения и сбежать в местность вокруг Пусана, которую контролировали силы Объединенных Наций. Наставник Кусан поначалу оставался в храме Унсок, а затем перебрался в близлежащий город Чунму, где и жил в небольшом храме до конца войны. Тем временем его учитель расположился в монастыре Кумчжон, и именно там наставник Кусан получил первое формальное подтверждение своего понимания. По данному случаю он сочинил такой стих:
Все образы во вселенной изначально пусты -
Так какой же смысл указывать
в пространство?
Иссохшее дерево, стоящее на скале,
не чувствует ни холода, ни тепла.
Весной - распускаются цветы;
осенью - созревают плоды.
Наставник Хёбон ответил:
Я посадил пень сливового дерева:
От старого ветра цветы.
уже распустились.
Без ошибки, ты узришь
созревание плода:
А потому, принеси мне косточку сливы!
Будучи сознательным членом Сангхи, наставник Кусан всегда помнил о своих обязательствах перед буддийской общиной Кореи. После войны он принял большое количество административных постов с целью способствовать возрождению буддийского ордена. Он отвечал за основание храма Милэ (Майтрея) вблизи Чунму и был там настоятелем с 1954 по 1957. В то же самое время он былназначен старшим наблюдателем при штаб-квартире Национальной Сангхи в Сеуле и, позднее, главным по монашеским делам в провинции Чолла Намдо. Он делил свое время между этими тремя работами.
Однако, Кусан-сыним все еще чувствовал, что его практика созерцания нуждается в углублении. Поэтому он одну за другой оставил свои должности и отправился в небольшой затвор под названием Пэгун Ам. После созерцания там в течение трех лет он испытал новое пробуждение. Доложив об этом наставнику Хёбону, который пребывал тогда в затворничестве неподалеку от Милэ Са, Кусан-сыним получил передачу Дхармы. Тогда он создал такие строки:
Глубоко погрузившись в поры Самантабхадры,
Манджушри осажден и разбит:
теперь великая земля в покое.
Жарко в день зимнего равноденствия.
А сосны зелены просто, как есть.
Каменный человек на журавле
верхом движется над синими горами.
В ответ наставник Хёбон сказал: "Вплоть до сих пор ты следовал мне, теперь уже я должен тебе следовать."
В 1962 году по просьбе своего учителя он вышел из затворничества и принял должность настоятеля монастыря Тонхва, где наставник Хёбон в то время был учителем дзен. Он оставался там четыре года. В январе 1966 года он впервые выехал за границу, чтобы принять участие в конференции Международной Буддийской Сангхи в Шри Ланке. Хотя он так и не смог добраться до места назначения, путешествие предоставило ему возможность совершить паломничество ко множеству священных буддийских мест в Юго-Восточной Азии, Индии и Непале.
Вскоре после его возвращения, в сентябре того же года, наставник Хёбон почил в позе созерцания, находясь в монастыре Пхёчхун. Незадолго перед смертью он провозгласил свою прощальную гатху нирваны:
Все мои речи о Ахарме были излишни.
Спросите меня о делах этого дня -
Я вам скажу, что сияет луна
над тысячью рек.
Его останки были распределены по трем различным храмам: Сонгван Са, Пхёчхун Са и Милэ Са, где они были заключены в святилищницы. Кроме того, в память о Хёбон-сыниме в Сонгван Са была возведена стела с его жизнеописанием.
На следующий год наставник Кусан переехал в Сонгван Са. Два года спустя, в 1969 году, когда монастырь превратился в чонним (относительно самостоятельный монастырский комплекс, охватывающий все различные стороны буддийской учебы, и практики) , он был поставлен духовным руководителем общины с присвоением титула Панчжан-сыним. В то время одной из главных его задач было восстановление Сусон Са, главного зала для созерцания, и возрождение регулярных сезонов практики дзен. В 1970 году работа была завершена, а Сусон Са официально открыт.
В завершение своей торжественной речи по данному случаю наставник Кусан напутствовал присутствовавших монахов такими характерными словами: "Практикуя созерцание, вы должны быть готовы схватить лезвие меча столь острого, что он разрезает волос, который просто падает на него. Вы были бы естественно внимательны, даже держась за рукоятку такого меча. поскольку при малейшей промашке вам грозила бы опасность порезаться. Теперь же вы должны быть готовы схватить его за острие! Могли бы вы вообще это сделать в своем обычном состоянии ума? Пока вы опасаетесь остроты лезвия, вы обязательно порежетесь. Но крепко держась за острие, с умом совершенно неустрашимым, вы даже не поцарапаетесь".
В 1972 году он впервые посетил Соединенные Штаты с целью освятить храм Самбо Са в Кармеле, Калифорния. В то время он встретил своего первого иностранного ученика, который затем вернулся вместе с ним в Корею. Вскоре после этого Кусан-сыним основал Международный Центр Медитации Буль-иль, чтобы растущее число иностранных монахов и монахинь, интересующихся практикой корейского дзен-буддизма могли проходить традиционную подготовку. Для этой цели Мунсу Чжон, входящий в Сонгван Са, был отдан в пользование иностранным монахам, тогда как иностранные монахини обосновались в небольшом крыле на краю основного храмового комплекса. С тех пор примерно пятьдесят иностранцев со всего мира прошли подготовку дзен в Сонгван Са. В 1976 году "Девять гор", собрание поучений наставника Кусана, переведенное на английский его иностранными учениками, было частным образом издано в Сеуле.
На протяжение всех семидесятых наставник Кусан неустанно трудился ради улучшения условий для обучения дзен в Сонгван Са. Каждый год он руководил как зимними, так и летними трехмесячными затворничествами, читая формальные проповеди Дхармы и давая индивидуальные наставления. Несмотря на свой возраст и многочисленные обязанности, он всегда участвовал в любом ручном труде, которым были заняты другие монахи. Вдобавок, его постоянно приглашали читать лекции, проводить церемонии и посещать собрания в храмах по всей Корее. В последние годы жизни свойственная ему ранее суровость уступила место доброй и сострадательной натуре, в которой, казалось, всегда находилось пристанище для любого монаха или мирянина, нуждавшегося в совете.
Осенью 1980 года Кусан-сыним во второй раз посетил Соединенные Штаты. Он оставался там в течение пяти месяцев и за это время освятил храм Корея Са в Лос Анджелесе как первый иностранный дочерний храм Сонгван Са. Он также прочитал множество лекций в буддийских центрах и университетах как Восточного, так и Западного побережья. Летом 1982 года его снова пригласили за границу. После короткого пребывания в Калифорнии, где он основал Тэкак Са в Кармеле, Кусан-сыним впервые отправился в Европу. Там он читал лекции в Париже, Женеве и Копенгагене. В Женеве он основал еще один маленький храм - Бульсун Са.
Наставник Кусан начал выказывать признаки болезни в сентябре 1983 года. Третьего октября он велел одному из учеников записать гатху нирваны:
Осенние листья, покрывшие горы,
красней, чем цветы по весне.
Все во вселенной в полноте открывает
великую силу.
Жизнь пуста и смерть тоже пуста.
Погруженный в самадхи Будды
"Печать Океана",
Я отбываю с улыбкой.
На следующий день он собрал учеников в своей комнате и сообщил им, что долго не проживет. С этого момента его здоровье начало постепенно ухудшаться. Он закрылся в своем жилище в Сонгван Са и вечером шестнадцатого декабря спокойно почил в позе созерцания. За три дня до смерти он произнес свои последние слова Дхармы:
Сансара и нирвана изначально - не два;
Когда солнце восходит в небе,
Оно освещает три тысячи миров.
Текст с сайта www.dalma.ru